СКУПОЙ ДЖУЛЬФА

 

Жил-был в отдаленные времена лысый Джульфа. Был он очень скуп. Ни одному человеку не подал копеечки, ни с кем не поделился куском хлеба. Жил скупой Джульфа со своей женой по имени Фатьма, не в пример мужу, женой доброй и отзывчивой.

И жил в том же городе один мальчик — сирота. Звали его Теймур.

Отец Теймура был человеком с добрым сердцем. Он помогал людям всем, чем только мог. Немало добра сделал он и для Фатьмы, которая с детства осталась сиротой. Отец Теймура приютил Фатьму в своем доме и удочерил ее.

Когда Фатьма выросла, к ней посватался Джульфа. Отец Теймура приготовил для Фатьмы приданое и выдал ее замуж.

Спустя некоторое время отец Теймура умер. Потом умерла и мать Теймура, и мальчик остался сиротой. В городе у него не было ни одного близкого человека, кроме Фатьмы. Теймур считал Фатьму своей сестрой и часто приходил к ней.

Джульфе это очень не нравилось. Дело в том, что всякий раз, когда приходил Теймур, Фатьма старалась накормить его, а иногда давала ему кое-что и из одежды. Жадный Джульфа знал об этом, и стоило ему увидеть Теймура, как он хмурил брови и ворчал.

Однажды Теймур был очень голоден. «Пойду-ка я к сестре Фатьме, она даст мне немного хлеба», — решил он.

В это время Джульфа был дома. Он ткал шерстяную ткань на шаровары. Теймур не стал входить, а остановился у порога.

Узнав, что пришел Теймур, Джульфа, как всегда, недовольно насупился. Фатьма стала думать, как бы ей мальчика накормить, и мужниных упреков избежать. И придумала:

— Теймур, — сказала она мальчику, — иди в дом, присмотри за ребенком. Мне нужно отлучиться. А вернусь, накормлю тебя.

Как только Джульфа услышал это, ему стало не по себе.

— Не надо,— зло сказал он. — Положи ребенка в люльку, принеси веревку; один конец привяжи к люльке, а другой — к моей левой руке. Моя рука все равно ведь болтается из стороны в сторону, когда я работаю. Люлька будет качаться, и ребенок уснет.

— Хорошо, — не подавая виду, что ее расчет не удался, — ответила Фатьма. Она положила ребенка в люльку, принесла длинную веревку, один ее конец привязала к люльке, другой — к руке Джульфы. Джульфа работал, и люлька покачивалась.

Фатьма снова задумалась.

— Теймур, — сказала, наконец, она, — у нас есть немного чалтыка (Чалтык - рис, не очищенный от шелухи), я ссыплю его на крышу, а ты последи, чтобы воробьи и куры не склевали зерно. Потом я тебя накормлю.

Не успел Теймур ответить «хорошо», как раздался злой голос Джульфы:

— Не надо. Принеси длинный шест, одним концом просунь его через дымоход, другой привяжи веревкой к моей правой руке. Все равно ведь и эта рука болтается из стороны в сторону, когда я работаю. Шест будет раскачиваться и ни воробьи, ни куры не посмеют близко подойди к чалтыку.

Что было делать Фатьме? Она принесла длинный камышовый шест, достала веревку, привязала один конец ее к камышу, а другой — к руке Джульфы. Джульфа работал, и шест двигался, отпугивая кур и воробьев.

«Ах ты, сквалыга! — возмутилась про себя Фатьма. — Как же мне все-таки накормить сегодня Теймура?»

— Теймур, — обратилась она к мальчику, — гость привез нам немного кислого молока, оно уже портится, а у меня нет времени.

Я налью его в пахталку, а ты будешь сбивать масло. А когда кончишь, я накормлю тебя.

И опять послышалось злое ворчанье Джульфы:

— Послушай, ты меня вконец извела! Палей кислое молоко в пахталку и привяжи ее к моей спине. Все равно ведь моя спина сгибается и разгибается, когда я работаю. До вечера масло собьется.

— Хорошо, — только и оставалось ответить Фатьме.

Она палила кислое молоко в пахталку и привязала ее к спине Джульфы.

Джульфа работал, спина его сгибалась и разгибалась, и пахталка мерно покачивалась.

Пришлось Фатьме еще раз пораскинуть умом.

— Теймур, — сказала она, — замеси немного глины. Наш очаг пришел в негодность, надо его замазать. А потом я накормлю тебя.

Джульфа уже не мог больше сдержаться.

— Не надо! — закричал он. — Неси песок и воду! Песок высыпь к моим ногам и залей его водой. Все равно ведь одна моя нога поднимается, а другая опускается, когда я работаю. Я смогу намесить глины, сколько угодно.

Поняв, что и эта ее уловка не удалась, Фатьма пошла за песком и водой. Она высыпала песок у ног Джульфы и залила водой. Джульфа работал, отгоняя камышом птиц, качая люльку и замешивая глину.

Фатьма видела, что муж уже вне себя, что вот-вот разразится скандал и поэтому молчала, хотя и была очень огорчена тем, что не может накормить голодного мальчика.

Теймур, поняв, что Фатьма не сумеет дать ему поесть, попрощался с ней и вышел на улицу.

Он шел и думал: «Как было бы хорошо, если бы случай привел Джульфу к моим дверям. Вот тогда я проучил бы этого жадного хитреца».

Подходя к базару, Теймур увидел толпу людей, бегущих в сторону крепостных ворот.

— Куда вы все бежите? — спросил он у соседского сына Али, которого заметил в толпе.

— Падишах потерял у крепостных ворот драгоценный камень из своего перстня, — ответил, не останавливаясь, Али. — Сейчас глашатаи объявили его указ: тот, кто найдет и принесет этот камень, получит денег столько, сколько весит сам.

Теймур присоединился к толпе и тоже стал искать камень из падишахского перстня.

В поисках прошло немало времени. Люди постепенно начали расходиться. Так никто и не нашел драгоценного камня.

— Я ухожу домой, а ты? — спросил у Теймура Али.

— Я еще поищу немного, — ответил Теймур.

«Раньше я искал камень по всей длине дороги, а теперь пройду ее поперек», — решил он.

Немного погодя Теймур заметил, что-то блеснуло у него под ногами. Он нагнулся — и поднял с земли драгоценный камень. Словно на крыльях понесся мальчик ко дворцу падишаха.

— Эй, кечал (Кечал— дословно — плешивый. Это — излюбленный в азербайджан­ских народных сказках образ бойкого смышленого хитреца, сродни Иванушке-дурачку из русской сказки.), зачем пришел? — остановил его стражник, стоявший у ворот дворца.

— Открывай ворота и поскорей, я нашел драгоценный камень из перстня падишаха.

Но стражник не спешил открывать ворота.

— Я хочу посмотреть этот камень. Где он у тебя?

— А какая нужда в том, чтобы ты смотрел камень из падишахского перстня! — ответил Теймур.

— Кечал, отдай-ка ты мне этот камень, а взамен я дам тебе все, что только захочешь,— предложил стражник.

— Нет, не отдам. Я сам отнесу его падишаху.

— А я не пущу тебя во дворец, — сказал стражник.

— Если ты сейчас же не откроешь ворота, я так закричу, что падишах сам придет сюда, — пригрозил Теймур.

Видя, что ему не обмануть мальчонку, стражник открыл ворота. Теймур хотел было пройти прямо к падишаху, но у вторых ворот его остановил другой стражник.

— Стой, кто ты такой? И чего хочешь?

— Я нашел драгоценный камень из перстня падишаха,— ответил Теймур.

И этот стражник разными путями пытался выманить у мальчика камень, но напрасно.

— Пропусти меня, иначе я сейчас так закричу, что сам падишах придет сюда, — пригрозил и ему Теймур.

Поняв, что мальчика ему не перехитрить, второй стражник сказал:

— Жди здесь, а я пойду и доложу о тебе.

 Стражник пошел к визирю и сказал ему, что к падишаху хочет пройти кечал, который нашел драгоценный камень из падишахского перстня.

— Позови его ко мне, — приказал визирь. Стражник привел Теймура к визирю.

— Что случилось, мальчик? Какое дело привело тебя сюда? — спросил визирь.

— Ничего не случилось, — ответил Теймур.

— Как это ничего? А зачем же ты в таком случае пришел? — повторил свой вопрос визирь.

— У меня к тебе нет никакого дела.

— А к кому же у тебя есть дело?

— К падишаху.

— Кто ты такой? И какое у тебя может быть дело к падишаху? — продолжал допытываться визирь.

— Ты пропусти меня к падишаху, тогда и узнаешь, какое у меня к нему дело, — сказал Теймур.

Видя, что кечала ему не переспорить, визирь повел мальчика к падишаху.

— О владыка мира, — обратился к падишаху визирь,— у это­го мальчика есть к тебе дело.

Падишах повернулся в сторону Теймура и спросил:

— Какое дело?

— Я нашел драгоценный камень из твоего перстня, — сказал Теймур.

— Где он? — обрадовался падишах.

Теймур сделал несколько шагов вперед и протянул падишаху драгоценный камень.

— Это действительно тот самый камень, который я потерял! — воскликнул падишах. — Спасибо. Визирь, проводи мальчика.

— Да снизойдет благополучие на падишаха, меня не надо провожать, я и сам могу уйти,— сказал Теймур — Но ты не выполняешь свой же указ. Поэтому как только я выйду на площадь, то стану кричать, соберу народ и опозорю тебя.

Падишах, увидев, что от мальчика не так-то просто отделаться, спросил:

— А чего ты хочешь?

— Денег твоих мне не нужно, — ответил Теймур. — Но у меня есть одно желание, исполни его.

— Какое же это желание? - спросил падишах.      

— Издай указ, чтобы каждый лысый, живущий в этом городе, дал мне сто рублей.

Падишах удивился. А потом подумал: «А почему бы мне и не издать такой указ? Ведь меня-то он не коснется».

Визирь взял бумагу и написал, что всякий, кто лыс, должен дать кечалу сто рублей.

Повернувшись к мальчику, падишах спросил:

— Что еще?

— Напиши еще, что каждый живущий в этом городе, чье имя Джульфа, также должен дать мне сто рублей.

Падишах приказал визирю написать в указе и об этом. Когда визирь кончил писать, падишах снова обратился к Теймуру:

— Еще что хочешь?

— Еще напиши, что каждый, у которого есть жена по имени Фатьма, тоже должен дать мне сто рублей.

— Хорошо. Визирь, напиши и это.

Визирь написал. После этого падишах, посмотрев па мальчи­ка, спросил:

— Еще что?

— Еще напиши, что каждый, кто имеет одного осла, должен дать мне сто рублей.

— Хорошо, пусть будет так.

Когда визирь написал и о том, что каждый, имеющий одного осла, должен дать кечалу сто рублей, падишах снова обратился к Теймуру:

— Что еще хочешь?

— Еще напиши, что каждый, кто родом из селения Сархан-бейли, должен дать мне сто рублей.

— Напиши, визирь, и это, — приказал падишах, и когда запись была сделана, повернулся к мальчику:

— Еще что хочешь?

— Напиши еще о том, что каждый, кто нарушит твой указ и осмелится не выполнить твое повеление, должен мне дать тысячу рублей.

Падишах задумался, но не найдя в новом желании кечала ничего, что могло бы иметь отношение к нему самому, приказал визирю написать в указе и об этом.

— Ну, теперь все? Больше ничего не желаешь добавить? — спросил падишах у мальчика.

— Напиши еще о том, что тот, кто увидит человека, нарушившего твой указ, и не накажет его, должен дать мне тысячу рублей.

— Хорошо, — согласился падишах. — Еще что хочешь?

— Да прибавится здоровье падишаху, это все. Подпиши свой указ, скрепи его печатью и отдай мне.

Падишах подписал указ, поставил на нем печать и отдал его Теймуру.

— Да снизойдет благополучие на падишаха, сейчас я уйду,— сказал Теймур, — а через час вернусь с удивительным известием. Прикажи страже, чтобы меня пропустили к тебе.

«Интересно, с каким это удивительным известием придет он через час», — подумал падишах и приказал визирю сразу же, как только кечал вернется, пропустить его к нему.

А Теймур, надежно спрятав падишахский указ и погуляв по городу, ровно через час снова пришел во дворец падишаха. Стражник провел его к визирю и они вместе направились к пади­шаху. Теймур стал, склонив голову.

— С каким же известием пришел ты, кечал? — спросил па­дишах.

— Да снизойдет благополучие на падишаха, я пришел с вестью о том, что есть в этом городе человек, который нарушил твой указ. И этот человек не дает мне тысячу рублей.

Падишах сильно разгневался.

— Слышишь, визирь, — закричал он. — Дошло до того, что нарушают мой указ! Разузнай сейчас же, кто этот человек, и приведи его сюда. Пусть он сначала отдаст тысячу рублей маль­чишке, а потом я велю отрубить ему голову.

— Да снизойдет благополучие на падишаха, прикажи явиться палачам. Тот, кто нарушил твой указ, здесь, — сказал Теймур.

Падишах призвал палачей и, когда они явились, спросил Теймура:

— Где же тот, кто нарушил мой указ?

— Да снизойдет благополучие на падишаха, издавал ли ты указ, в котором было сказано, что тот, кто найдет потерянный тобою драгоценный камень, получит столько денег, сколько весит сам? — спросил Теймур.

— Да, издавал.

— Тогда почему же ты не дал мне ломаного гроша? Ты первый нарушил свой же указ. Или дай мне тысячу рублей, или же вели отрубить себе голову.

Услышав такое, падишах пришел в ярость.

— Эй, плешивый, ты что, вздумал смеяться надо мной?! Да я сейчас же велю...

— Да снизойдет благополучие на падишаха, — прервал его Теймур, — ты можешь приказать, чтобы меня избили и даже отрубили мне голову. Но знай, что в этом городе есть сорок таких же плешивых, как я. Им-то я и передал указ с твоей подписью и печатью. Если со мной здесь что-нибудь случится, они станут повсюду читать твой указ народу и опозорят тебя. Самое разумное— это отдать тысячу рублей. А если не отдашь, то тем самым нарушишь свой сегодняшний указ, который передал мне, и должен будешь заплатить еще тысячу рублей.

Падишах понял, что попал в безвыходное положение. Он дал Теймуру тысячу рублей и сказал:

— Возьми эти деньги и убирайся отсюда. Да смотри, не попа­дайся мне больше на глаза!

— Да снизойдет благополучие на падишаха, — возразил Тей­мур,— я охраняю твои законы, почему же ты гневаешься на меня? Я не могу уйти, потому что здесь есть еще один человек, который нарушил твой указ и не заплатил мне тысячу рублей.

И, обратившись к визирю, Теймур спросил:

— Видел ли ты, что падишах нарушил изданный им указ?

— Видел, — заплетающимся языком ответил визирь.

— Тогда почему же ты не наказал его?

— Как это я мог наказать падишаха? — испуганно пролепе­тал визирь.

— Я не знаю как. Да это и не мое дело. Ты же сам написал, что тот, кто увидит человека, нарушившего указ падишаха, и не накажет его, должен дать мне тысячу рублей. Или сейчас же отдай мне тысячу рублей, или накажи падишаха. А если не сделаешь ни того, ни другого, то еще раз нарушишь указ, который сам же написал.

— Дай ему, визирь, тысячу рублей, иначе мы будем опозорены,— сказал падишах.

Получив тысячу рублей и от визиря, Теймур ушел из падишахского дворца. Он направился в то место, где спрятал указ падишаха, взял его и пошел прямо к Джульфе.

Пришел Теймур к Джульфе и видит, что скупец весь в поту и ткань ткет, и люльку качает, и птиц отгоняет, и масло пахтает, и глину месит.

— Слушай, зять, — обратился к Джульфе Теймур, — отдохни минутку, я принес тебе указ самого падишаха.

— Какой такой указ? — удивленно спросил Джульфа.

— Сначала лучше скажи мне, есть ли у тебя на голове лысина или нет?

— Какое тебе дело? — разозлился Джульфа.

— Отвечай прямо — ты лыс или нет? — снова спросил Теймур.

— Ну, допустим, что лыс, что из этого?

— А то, что ты должен дать мне сто рублей!

— Слушай, кечал, какие сто рублей? — Джульфа, ничего не понимая, глядел на Теймура.

— Ты разве не лысый?

— А что, может быть, тебя назначили сборщиком налогов с лысых?

— Да, именно так, — ответил Теймур.

— А есть ли у тебя бумага, подтверждающая то, что ты говоришь?

— А как же, есть, — и Теймур показал Джульфе первое условие указа падишаха. Джульфа, поняв, что все это не шутка,

взмолился:

— Сынок, ты ведь нам как родной, сам видишь, что дядюшка Джульфа с трудом зарабатывает на хлеб!

— Как? Тебя зовут Джульфа?

— А ты будто и не знаешь, что я — Джульфа.

— В таком случае ты должен дать мне еще сто рублей. Потому что ты одновременно и лысый и Джульфа, — сказал Теймур и показал Джульфе второе условие указа падишаха.

— Фатьма, Фатьма! — закричал Джульфа, — посмотри-ка, что твой братец делает со мной...

— Как? Имя твоей жены — Фатьма? — спросил Теймур, будто слышал это имя впервые.

— А ты будто не знаешь, что ее зовут Фатьма?

— В таком случае ты должен дать мне еще сто рублей,— сказал Теймур и показал Джульфе третий пункт указа падишаха.

Джульфа понял, что дело худо, нужно расплачиваться.

— Слушай, кечал, — сказал он, — сегодня у меня нет денег. Завтра я поведу на базар своего осла, продам его и рассчитаюсь с тобой.

— Как, у тебя есть осел?

— А ты будто и не знаешь, что у меня есть осел!

— В таком случае ты должен дать мне еще сто рублей,— сказал Теймур и показал Джульфе четвертый пункт указа падишаха.

Джульфа, удостоверившись, что и об этом написано в указе, застонал.

— О, безжалостный! Ты хочешь окончательно разорить сар-ханбейлинца...

— Как, ты родом из Сарханбейли?

— А ты будто и не знаешь об этом!

— В таком случае ты должен дать мне еще сто рублей, — сказал Теймур и показал Джульфе пятый пункт указа падишаха.

— Ты что, хочешь убить меня, что ли? — завопил Джульфа. — Если я отдам тебе столько денег, то сразу же умру от разрыва сердца!

— Значит, не отдашь? Раз так, то за нарушение указа падишаха ты должен дать мне еще тысячу рублей.

Джульфа убедился, что и об этом написано в указе падишаха. Он принес все причитающиеся с него деньги и трясущимися руками протянул их Теймуру.

— Хорошо, а теперь скажи мне, по какой причине ты мне отсчитал последнюю тысячу? Наверно, потому, что ты нарушил указ падишаха? Не так ли?

— Да, поэтому, — робко подтвердил Джульфа.

— Так вот, почитай-ка последний пункт указа падишаха,— сказал Теймур. — Еще тысячу рублей ты должен дать мне за то, что ты видел нарушившего указ и не наказал его.

Дрожа всем телом, Джульфа стал отсчитывать и эти деньги.

— Вот тебе, Джульфа, наука за твою скупость, — сказал Теймур.

— Джульфе и этого мало, — улыбнулась Фатьма.