СКАЗКА О ДАШДЕМИРЕ

 

 Жила-была в далекие времена старая женщина по имени Фаты. И был у нее единственный сын — Дашдемир.

 Это был очень умный мальчик. Его отец, Заман-киши, распознав в маленьком Дашдемире необыкновенные способности, отдал его учителю по имени Мирза Мохсун. За короткое время Дашдемир научился читать и писать, он с увлечением слушал Мирзу Мохсуна, который каждый день читал ему интересные книги и рассказывал об удивительных приключениях. Дашдемир так полюбил Мирзу Мохсуна, что ни на минуту не хотел расставаться с ним. Но судьба оторвала Дашдемира от ученья. Случилось это, когда мальчик лишился отца.

 Отец Дашдемира Заман-киши был трудолюбивым садовником. Не зная ни сна, ни отдыха, он все свои силы отдавал саду. И цвели в этом саду такие прекрасные цветы, наливались соком такие чудесные плоды, что прохожие останавливались и подолгу любовались ими. Заман-киши продавал цветы и фрукты и этим содержал свою семью.

Сад Замана-киши находился на окраине города, возле мельницы. Когда Дашдемир был еще совсем маленьким, на этой мельнице случилось большое несчастье.

Однажды утром соседи, проснувшись, увидели, что мельник и его жена мертвы. Сколько ни искали злодеев, задушивших мельника и его жену, найти не смогли. После этого никто не соглашался работать на мельнице, и люди обходили ее стороной.

Шло время, и о заброшенной мельнице народ стал рассказывать разные небылицы. Одни говорили, что в ней живут джинны, другие утверждали, что разбойники.

Заман-киши был не только трудолюбив, но также умен и мужественен. Многое передумал он о том, что произошло на мельнице. Садовник не верил в дивов, он знал, что мельника и его жену задушили злые люди — разбойники, но кто они были?

Однажды ночью, когда Заман-киши спал, с мельницы донесся крик. Садовник вскочил и подбежал к окошку. Хотя было очень темно, острый глаз Замана-киши разглядел во дворе мельницы тени нескольких человек, которые, видимо, боролись. Потом снова послышался крик, вернее не крик, а стон, будто кого-то душили. Заман-киши не выдержал, выбежал из дома и ринулся к мельнице.

А утром на мельнице нашли два трупа. Одного из них никто не мог распознать, а другой был Заман- киши.

Горько плакала старая Фаты, не зная, что предпринять. Наконец она пошла к Мирзе Мохсуну и попросила его написать жалобу самому падишаху. Но владыка не пожелал ответить на жалобу.

Вот тогда-то и пришлось Дашдемиру уйти от своего учителя Мирзы Мохсуна и стать садовником вместо отца, чтобы кормить себя и мать.

Дни складывались в месяцы, а месяцы в годы. Дашдемиру исполнилось шестнадцать лет. И умом и отвагой не было в горо­де равных ему.

 Однажды среди сверстников Дашдемира разгорелся спор: кто самый отважный? И решили так: кто считает себя самым смелым, пусть пойдет на мельницу и забьет там кол.

— Я пойду! — первым вызвался Дашдемир.

Юноши принесли ему кол и топор. Дашдемир дождался, пока стемнеет, и, взяв кол, топор и свой кизиловый посох, подошел к мельнице. С занесенным над головой на всякий случай посохом, он вошел внутрь. Но не успел сделать и нескольких шагов, как услышал голос:

— Стой, кто ты?

Юноша обернулся и увидел у входа человека, лицо которого до самых глаз было повязано черным платком.

Дашдемир, крепко сжав палку в руках, отступил на шаг. А человек с закрытым лицом сказал:

— Разве не ведомо тебе, что это жилище джиннов? Разве ты не знаешь, что отсюда птица не может выбраться, не изранив крыльев, мул не уйдет, не изломав копыт, человек — не поплатившись кровью?

— Да, я от многих слышал, что это жилище джиннов, но не верил этому. И вот теперь я убедился, что все это ложь, потому что ты не джинн, а человек, — спокойно ответил Дашдемир.

— Если бы ты принял меня за джинна, я, может быть, отпустил бы тебя отсюда живым. Но раз ты узнал, что я человек, я должен тебя задушить, чтобы ты никому не смог раскрыть мою тайну.

 Сказав это, человек с закрытым лицом бросился на Дашдемира. Дашдемир подпустил его к себе и ударил палкой по голове. Человек с закрытым лицом зашатался, но устоял на ногах. Отступив, он обнажил свою саблю и снова кинулся на Дашдемира. Они схватились — Дашдемир дрался палкой, а человек с закрытым лицом — саблей. Человеку с закрытым лицом удалось ударом сабли выбить палку из рук Дашдемира. Воспользовавшись тем, что Дашдемир остался безоружным, он размахнулся саблей, чтобы нанести юноше удар по голове. Но Дашдемир успел поднять и подставить топор, и сабля с такой силой ударилась о него, что переломилась надвое. Ее рукоятка осталась в руке у человека с закрытым лицом, а клинок упал на землю. Теперь уже человек с закрытым лицом остался безоружным. Он повернулся и бросился бежать в глубь мельницы. Что-то лязгнуло, и человек с закрытым лицом исчез. Дашдемир бросился за ним, но человек с закрытым лицом словно провалился сквозь землю. Сколько ни искал его Дашдемир, так и не нашел. Видя, что поиски ни к чему не приведут, он забил кол, который держал в руке, и, взяв свою палку, топор и клинок переломленной сабли, вернулся домой.

Всю ночь до самого утра Дашдемир не мог уснуть, он все думал о том, как раскрыть тайну заброшенной мельницы. С кем мог Дашдемир поделиться мыслями, волновавшими его? Конечно, только со своим учителем. И утром юноша пошел к Мирзе Мохсуну. Он рассказал учителю обо всем, что с ним приключилось на мельнице. Мирза Мохсун внимательно выслушал его, посмотрел на клинок от сабли и сказал:

— Сын мой, все, что говорят о разных джиннах, ложь. И мельника и его жену удушили злые люди. И бедного твоего отца убили они. А теперь хотели убить тебя. Ты хорошо сделал, что не стал никому рассказывать о том, что приключилось с тобой прошлой ночью. Для того чтобы раскрыть тайну этой мельницы, нужно действовать осторожно и обдуманно. А теперь послушай, что я скажу тебе. Падишах нашего города молод и неопытен, а его визирь — очень хитрый человек. Уже долгое время в нашем городе орудует большая шайка разбойников. Один-два раза в месяц они останавливают и грабят караваны. Падишах, как ни старается, не может узнать, кто эти разбойники. Недавно он решил призвать к себе умудренных жизнью людей, чтобы посоветоваться о том, как изловить разбойников. Два дня назад он пригласил и меня. Я сказал ему:

— Да снизойдет благополучие на падишаха. Ты мог бы давно раскрыть эту шайку, если бы она не была связана с большими людьми твоего города. Весьма вероятно, что разбойников следует искать среди твоих придворных.

— Мои слова понравились падишаху. А сейчас я убедился, что был прав. Сабля, которая переломилась о твой топор, — шахская сабля. Посмотри — на ней печать падишаха. Такие сабли падишах дарит только своим приближенным. Нам надо установить, кому принадлежит эта сабля.

— Что же в этом трудного! — воскликнул обрадованный Дашдемир. — Покажем клинок падишаху, и он сразу вспомнит, кому он подарил эту саблю.

— Нет, сын мой, — возразил Мирза Мохсун. — Это очень опасный путь. Если сабля принадлежала близкому к падишаху человеку, то падишах не выдаст его, а загубит нас, чтобы тайна осталась неоткрытой. Еще раз говорю тебе: нужно действовать очень осмотрительно.

 Мирза Мохсун спрятал клинок, который принес Дашдемир, и направился к падишаху, а юноша пошел домой.

 Подходя к дому, Дашдемир увидел во дворе шахского вое­воду Абас-бека, кричавшего на старую Фаты.

— Что такое? Что случилось? — спросил Дашдемир.

— Случилось то, что ты должен оставить этот дом и убраться отсюда вместе со своей матерью. И этот дом, и этот сад принадлежат мне, — ответил Абас-бек.

— С каких же это пор мой дом стал твоим?

— С этой ночи.

— Я ничего не понимаю,— сказал Дашдемир. — Этот дом оставил мне мой отец. Почему же с этой ночи он становится твоим?

— Я не хочу ничего объяснять, — сердито ответил Абас-бек. — Завтра тебя поведут в суд, там и узнаешь все.

 Сказав это, Абас-бек ушел. А Дашдемир, дождавшись вечера, пошел к Мирзе Мохсуну, чтобы рассказать ему о своем горе. Но он не застал учителя дома. Нардан — умная и красивая дочь Мирзы Мохсуна — вышла к Дашдемиру и сказала, что отец еще не возвратился от падишаха. Дашдемиру не оставалось ничего иного, как вернуться домой и ждать.

 Утром двое вооруженных людей пришли за Дашдемиром и повели его в суд. Пришел и Абас-бек.

Когда суд начался, Абас-бек сказал:

— Прошлой ночью я видел во сне, что дом, в котором живут этот юноша и его старая мать, а также их сад мой отец отдал его отцу. Сейчас я хочу, чтобы они вернули мне и дом и сад.

 Услышав эти слова Абас-бека, Дашдемир громко рассмеялся. «Какой же он дурак , — подумал он. — Сам дурак и полагает, что и судья дурак. Мало ли какая чушь может присниться человеку».

— Чего ты смеешься? — прервал его мысли сердитый голос судьи. — Лучше верни человеку его дом и сад.

Дашдемир опешил от изумления.

— Да пребудет судья во здравии! — воскликнул он. — Мало ли что можно увидеть во сне! Разве можно принять за правду все, что приснится каждому?

— Абас-бек — уважаемый человек, начальник войска падишаха. Такой человек не может видеть ложный сон. Отдай ему дом и сад, даю тебе три дня срока.

Сколько ни взывал Дашдемир к разуму судьи, все было бестолку. Опечаленный, вернулся он домой. Долго думал юноша, как быть, и наконец решил написать прошение самому падишаху. Так и поступил. На следующий день принесли ответ. В нем было сказано, что падишах оставляет решение судьи в силе и велит ему, Дашдемиру, отдать дом и сад начальнику войска падишаха Абас-беку.

Что было делать теперь Дашдемиру? Когда стемнело, он снова направился к Мирзе Мохсуну, чтобы рассказать ему о своих злоключениях и попросить совета.

Но сколько ни стучался Дашдемир в дверь, никто не открыл ему. Наконец его стук услышал сосед Мирзы Мохсуна. Он вышел и сказал, что у Мирзы Мохсуна никого нет дома. Хозяин отсутствует уже три дня, а его дочь уехала вчера.

«Что могло случиться с моим учителем?» — подумал Дашдемир, и его охватило такое недоброе предчувствие, что он даже забыл о своем горе. Как он ни думал, ни гадал, но ни до чего не мог доискаться.

Весь день Дашдемир провел в горьких думах.

А вечером вдруг раздался стук в дверь. Дашдемир вышел и увидел чабана в мохнатой папахе, чарыхах (Чарыхи – крестьянская обувь из сыромятной кожи) и с палкой в руке.

— Что тебе надо? — спросил Дашдемир.

— Я гость в этом городе, — ответил чабан. — Если позволишь, я проведу эту ночь у тебя, а утром уйду.

— Заходи. В нашем доме всегда рады гостю. Старая Фаты заварила чай, принесла еду. За чаем чабан стал рассказывать о себе.

— Я пасу отару своих братьев. А сегодня я привел баранов для начальника шахского войска Абас-бека. Он так долго держал меня, что стемнело, и я не успел вернуться домой.

— А почему Абас-бек не оставил тебя своим гостем? — спросил Дашдемир.

— Кто я такой, чтобы Абас-бек оставил меня в своем доме? Он чуть было не приказал избить меня за то, что я мало привел баранов. Хорошо еще, что обошлось. Это ненасытный человек. Стоит ему увидеть что-нибудь хорошее, как сейчас же требует — отдай, и все.

Эти слова чабана задели Дашдемира за живое, и он рассказал гостю о своем горе.

— Почему же ты не подаешь жалобу падишаху? — спросил, выслушав Дашдемира, чабан.

— Да и падишах, видно, такой же, как начальник его войска.— И Дашдемир показал гостю ответ падишаха на свою жалобу.

— Но ведь я сам видел сегодня, что у Абас-бека прекрасный дом и огромный сад. Зачем же ему твоя маленькая хижина?

Дашдемир чуть было не рассказал чабану о том, что произошло с ним на заброшенной мельнице, но, вспомнив наказ Мирзы Мохсуна, вовремя спохватился.

— Брат мой, — сказал он, — это тайна, и, пока не придет время, я не могу раскрыть ее никому.

Только Дашдемир произнес эти слова, как в дверь постучали. Вошла женщина, закутанная в черную чадру. Старая Фаты вышла ей навстречу. Но женщина прошла мимо нее и, подойдя к Дашдемиру, сказала:

— У меня есть к тебе три вопроса. Хорошенько подумай, а потом отвечай! Во-первых, скажи мне, кто этот человек?

— Это мой гость, чабан, пришедший с гор. Он попросил у меня ночлега, — ответил Дашдемир.

— Теперь дай ответ на второй вопрос, — сказала женщина.— Скажи мне, ты хочешь помочь Мирзе Мохсуну, своему учителю? Дашдемир так и вскочил с места.

— Я готов отдать жизнь за него! — воскликнул он. — Скажи, кто ты? Где Мирза Мохсун?

— Ответь мне на третий вопрос. Скажи, умеешь ли ты хранить тайну?

— Сестра, не оскорбляй меня. Я учился у Мирзы Мохсуна, а этим все сказано, — ответил Дашдемир.

— Ну, тогда объясни вот это... — сказала женщина и, вытащив из-под чадры тарелку, поставила ее перед Дашдемиром.

В тарелке лежали гранат, горсть игл, ножницы, лист бумаги, кусок мяса и нож.

— Если ты не забыл того, чему учил тебя Мирза Мохсун, то должен понять, что означают эти вещи.

Дашдемир, ничего не говоря, взял нож и разрезал мясо на мелкие кусочки. Потом он ножницами изрезал на клочки лист бумаги. Затем взял в руки горсть игл и по одной вонзил их в гранат.

— Молодец! — улыбнулась женщина. — Теперь объясни, что ты хочешь сказать этим.

— Ханум, я понял, что ты решила доверить мне тайну,— сказал Дашдемир. — Разрезав на кусочки мясо и бумагу, я хотел сказать, что, если бы даже мое тело изрезали на куски, как это мясо и как эту бумагу, и пронзили бы стрелами, как этот гранат, я все равно никому не открыл бы того, что ты доверишь мне.

Услышав это, женщина снова улыбнулась и скинула с лица чадру.

Дашдемир увидел перед собой дочь Мирзы Мохсуна — красавицу Нардан.

— О, Нардан! — воскликнул Дашдемир. — Скажи мне, почему ты уехала из своего дома, где твой отец?

— Слушай же, Дашдемир, с того дня, как мой отец ушел к падишаху, я не видела его. И по сей день я не знаю, что с ним. Но вечером того самого дня наш сосед принес мне пять вещей — условных знаков — и сказал, что отец просил его передать эти вещи мне. Я сразу заподозрила, что с отцом что-то случилось, и поэтому той же ночью ушла из дома. Что означают три из присланных отцом вещей, я поняла, а что он хотел сказать двумя остальными, — нет. Поэтому я и пришла к тебе.

— Какие же вещи прислал твой отец? — спросил Дашдемир.

— Отец послал грушу, сливу, ручную мельницу, кусок железа и камень. Я поняла, что ручная мельница, — это та самая заброшенная мельница, что стоит возле вашего дома, а камень и железо— это ты^[i]. Но что значит груша и слива? — и Нардан положила перед Дашдемиром грушу и сливу.

Внимательно посмотрев на них, Дашдемир улыбнулся и сказал:

— Ты правильно разгадала, что означают и ручная мельница, и камень, и железо. А мне ясно, что хотел сказать твой отец, передав эти плоды.

— Что же?

Дашдемир хотел было ответить Нардан, но, глянув на чабана, осекся.

— Гость хочет спать, — сказал он, — пусть мать постелит ему, а мы перейдем в другую комнату.

Когда Дашдемир и Нардан прошли в другую комнату, юноша, показывая на грушу и сливу, сказал:

— Нардан, эта груша — сорта Абас-бейли, а эту сливу садовники называют сливой-визирем. Твой отец хочет сказать, что история, приключившаяся со мною на заброшенной мельнице, связана с начальником шахского войска Абас-беком и визирем.

— Что же мы должны предпринять? — спросила девушка.

— Во-первых, мы должны хранить нашу тайну. Во-вторых, нам нужно во что бы то ни стало узнать, где твой отец и что с ним. Без его совета нельзя ничего предпринимать. Я попрошу мать, чтобы она перешла в ваш дом, и вы поживете вместе. А я тем временем попытаюсь узнать, где Мирза Мохсун.

Проводив Нардан и мать, которая пошла вместе с девушкой, Дашдемир вернулся к гостю. Чабан еще не спал.

— Я ровно ничего не понял из вашего разговора, — сказал он.

— И хорошо, что не понял, брат! — ответил Дашдемир. Видя, что Дашдемир не хочет объяснить, о чем он говорил с девушкой, гость спросил:

— Значит, послезавтра Абас-бек отнимет у тебя этот дом?

— Если сумеет, отнимет, — сказал Дашдемир. — Послезавтра я пойду к падишаху.

— А тебя пустят к падишаху?

— Если бы это зависело от них, наверняка не пустили бы. Но я сделаю так, что падишах сам пригласит меня к себе.

Дашдемир и чабан поговорили еще немного, а потом уснули.

Утром чабан ушел, и Дашдемир остался один. Прошел день. Прошла ночь. На следующее утро спозаранку Дашдемир встал, взял кирку и лопату и направился к шахскому дворцу. Подойдя к дворцу, он стал подкапывать его стену.

— Что ты делаешь?! — закричали стражники и, схватив Дашдемира, повели его во дворец.

Но сколько там ни допытывались, зачем он подкапывал стену, Дашдемир отвечал одно и то же:

— Кроме падишаха, никому не могу сказать об этом.

Видя, что от юноши ничего не добьешься, стражники повели его к падишаху. Падишах сидел на троне, лицо его было покрыто шелковым платком. Рядом с падишахом Дашдемир увидел и визиря, и Абас-бека.

— Слушай, кто ты и чем занимаешься? Зачем ты подкапывал стену моего дворца? — спросил падишах.

— Да снизойдет благополучие на падишаха, там закопаны семь кувшинов, полных золота. Вот я и хотел вытащить их.

— А откуда тебе известно, что там есть золото?

— Да прибавится здоровье падишаху, сегодня ночью я видел во сне, — ответил Дашдемир.

— Ты, видно, дурак, — разозлился падишах. — Разве все, что видишь во сне, можно принимать за истину!

— Да снизойдет благополучие на падишаха, я и сам раньше полагал, что снам не следует верить.

— Но начальник твоего войска Абас-бек научил меня другому.

— Говори толком, в чем дело, — приказал падишах. Дашдемир рассказал обо всем.

— Да снизойдет благополучие на падишаха, — закончил свой рассказ Дашдемир, — теперь объясни мне, как же это получается, что сны богатых бывают правильными, а сны бедных ложными?

Падишах разгневался и, повернувшись в сторону визиря и Абас-бека, приказал:

— Сейчас же отмените решение суда, и пусть этот дом оста­нется за его хозяином.

Визирь и Абас-бек вышли. А падишах приказал стражнику:

— Принеси ту вещь, которую я вчера дал тебе.

Стражник вышел и вернулся с подносом. Падишах приказал поставить поднос перед Дашдемиром. На подносе лежали гранат, горстка игл, ножницы, лист бумаги, кусочек мяса и нож.

— Если ты не забыл, чему учил тебя Мирза Мохсун, отвечай! — приказал падишах.

Дашдемир так и замер от изумления. Но он быстро взял себя в руки, изрезал мясо и бумагу, а иглы вонзил в гранат.

Падишах засмеялся и скинул с лица шелковый платок.

Дашдемир поднял глаза и узнал в падишахе того самого чабана, который попросил у него ночлега.

— Я нарочно отверг твою жалобу на Абас-бека, чтобы заставить тебя прийти ко мне, — сказал падишах. — Я подозреваю своих людей. Кажется, Мирза Мохсун был прав в своих предположениях. В ту ночь я умышленно переоделся чабаном и пришел к тебе. Но я не все слышал. Скажи мне, что означают те фрукты — груша и слива, что это за мельница и где Мирза Мохсун?

Дашдемир задумался. «Может быть, падишах и в самом деле заподозрил своих людей и хочет разоблачить их. Но возможно и другое, а именно, что падишах сам заодно со своим визирем и начальником войска. Нет, я не могу открыть ему то, что знаю».

— Я при тебе обещал той девушке, — сказал Дашдемир,— какое бы испытание ни выпало на мою долю, я не раскрою эту тайну. Поэтому ты напрасно спрашиваешь меня. Я ничего не знаю.

— Дашдемир, ты знаешь многое. Не упрямься! Расскажи обо всем, что тебе известно.

— Я ничего не знаю,—  повторил Дашдемир.

— Пока ты не расскажешь мне все, что знаешь, я буду держать тебя здесь! — сказал падишах и приказал стражникам отвести Дашдемира и посадить его в темницу.

Никто не рад попасть в темницу. Но Дашдемир был доволен тем, что угодил туда, потому что в темнице он увидел своего учителя Мирзу Мохсуна.

Когда настала ночь и все заснули, Мирза Мохсун рассказал Дашдемиру о том, что с ним приключилось.

— Сын мой, — сказал он, — меня заточили сюда визирь с Абас-беком. Другого выхода у них и не было. Если бы они не посадили меня в темницу, я бы разоблачил их грязные проделки. А дело было так. Падишах оказывается склонился к тому, чтобы назначить меня своим советником. Когда визирь с Абас-беком узнали о намерении падишаха, они решили во что бы то ни стало опорочить меня в его глазах. А я и не подозревал об этом. В тот самый день я пришел во дворец рано, падишах еще почивал. Визирь увидел меня и повел в свою комнату — отведай, мол, мой хаш (Хаш — восточное блюдо, приготовленное из бараньих ножек и головы и приправленное чесноком). Я поел, а когда мы встали из-за стола, визирь сказал, мне, что падишах не выносит запаха чеснока. Поэтому я, придя к падишаху, остановился на расстоянии и прикрыл рот платком. Увидев меня в такой позе, падишах сильно разгневался и приказал отрубить мне голову. Оказывается, визирь, накормив меня хашем и сказав, что падишах не выносит чесночного запаха, тут же направился к падишаху и налгал ему, будто я говорил, что изо рта падишаха скверно пахнет и я, мол, не переношу этот запах. То, что я поднес ко рту платок и остановился в отдалении, явилось для падишаха подтверждением слов визиря. Вот он и приказал отсечь мне голову. Услышав повеление падишаха, визирь и Абас-бек пришли в неописуемую радость. А я тем временем, присмотревшись, увидел, что шахская сабля Абас-бека неплотно сидит в ножнах, и сразу вспомнил о том клинке, что ты принес с заброшенной мельницы.

— Раз ты казнишь меня, исполни мою последнюю просьбу. Я хочу, чтобы мою голову отрубил начальник твоего войска Абас-бек, причем шахской саблей, той, которую ты подарил ему.

Падишах с удивлением посмотрел на меня, подумал и, обратившись к Абас-беку, приказал:

— Отруби ему голову.

— Да снизойдет благополучие на падишаха! — взмолился Абас-бек. — Этот человек совем не виновен, помилуй его!

— Не прекословь, обнажи саблю, которую я подарил тебе, и отруби голову этому человеку, — еще раз приказал падишах.

Тогда Абас-бек, взявшись за золотую рукоять сабли, сказал:

— Да снизойдет благополучие на падишаха, я выполню твой приказ. И если этот человек виноват, пусть с первого же удара его голова упадет на землю. Если же он невиновен, пусть моя шахская сабля станет деревянной!

Сказав это, Абас-бек обнажил саблю, и все увидели, что ее клинок деревянный. Подумав, падишах повернулся ко мне и сказал:

— Видно, ты и в самом деле невиновен. Ступай, а завтра придешь ко мне.

Тогда-то мне и стало совсем ясно, что человек, напавший на тебя в заброшенной мельнице, был Абас-бек. И сабля, которая переломилась о твой топор, была шахским даром Абас-беку. Не успев еще обзавестись новой саблей, он, чтобы не вызвать подо­зрений падишаха, приделал к золотой рукояти деревянный клинок.

Но и Абас-бек с визирем поняли, что я знаю их тайну. Поэтому, как только я вышел из дворца, они схватили меня и посадили в эту темницу.

Дашдемир, в свою очередь, рассказал Мирзе Мохсуну обо всем, что с ним приключилось за время их разлуки.

Прошло несколько дней. В каждый из них падишах призывал к себе Дашдемира и требовал, чтобы тот раскрыл ему свою тайну. А Дашдемир упорно отвечал, что ничего не знает. И всякий раз после такого ответа юношу снова уводили в темницу.

Однажды падишах, проснувшись, узнал, что огромное войско соседнего царства осадило его город. Падишах послал своих людей узнать, чего хотят соседи.

— Мы зададим вам один вопрос, — сообщил им соседний падишах,— и если вы ответите на него, мы уйдем, если же нет — возьмем вас всех в плен. Соберите завтра всех мудрецов вашего города, мы придем и зададим наш вопрос.

Падишах приказал собрать всех умных людей города. На следующее утро люди соседнего падишаха привели двух кобыл одинакового роста и масти и сказали:

— Ответьте нам, не смотря в зубы этих кобыл, какая из них мать, а какая ее детеныш.

Но сколько ни думали умные люди города, никто из них не смог ответить на этот вопрос. Тогда падишах приказал стражникам:

— Приведите из темницы Дашдемира. Привели Дашдемира.

Падишах объяснил ему в чем дело и сказал:

— Вся надежда на тебя. Мирза Мохсун пропал и только ты, его ученик, сможешь ответить на этот вопрос.

— Хорошо, — сказал Дашдемир, — прикажи, чтобы поставили две кормушки и в каждую насыпали немного ячменя.

Как только принесли кормушки, Дашдемир освободил обеих кобыл от узды и пустил к кормушкам. Увидев ячмень, одна из лошадей заржала, а другая — подбежала к ней.

— Да снизойдет благополучие на падишаха, — сказал Дашдемир, — та лошадь, которая заржала, — мать, а та, которая подбежала к ней, — ее детеныш.

Услышав такой ответ, войско соседнего падишаха отошло от города.

Когда все разошлись, падишах призвал к себе Дашдемира.

— Спасибо тебе! Если бы не ты, наши дела были бы плохи,— сказал он. — Требуй от меня чего хочешь.

— Да снизойдет благополучие на падишаха, мне ничего не надо. Я хочу только, чтобы ты выпустил меня из темницы.

— Об этом и не проси. Пока не откроешь тайну, не выпущу, — сказал падишах.

— Да снизойдет благополучие на падишаха, я ничего не скажу.

Дашдемира снова увели в темницу.

Когда Дашдемир рассказал обо всем Мирзе Мохсуну, тот сказал:

— Ты хорошо сделал, что ничего не сказал. Надо быть осторожным. Если падишах снова призовет тебя, ты поставишь ему одно условие, прежде чем раскрыть тайну. Это поможет нам выяснить, что за человек падишах. А какое это условие, я скажу тебе потом.

Прошло два дня. А на третий — город снова осадило войско соседнего падишаха. На этот раз его люди задали еще более трудный вопрос. Они нарисовали на земле круг и сказали:

— Или вы ответите, что означает этот круг, или мы возьмем вас всех в плен.

Ни один из ученых людей не мог понять, что означает этот круг и что с ним следует делать.

Падишах снова призвал Дашдемира. Когда Дашдемира уводили, Мирза Мохсун сказал ему:

— Если падишах спросит тебя, чего ты желаешь в награду, скажи: «У меня единственная просьба к тебе — призови свою мать и я задам ей один вопрос. А потом открою тебе свою тайну». Когда падишах призовет мать, ты спросишь у нее: «Если мать сознательно теряет своего ребенка, какого наказания заслуживает она?» Как она поведет себя — расскажешь мне.

Между тем люди соседнего падишаха ждали ответа на свой вопрос.

Когда Дашдемира подвели к кругу, он взял палку и разделил ею круг на две половины. Тогда люди соседнего падишаха положили на одну половину стрелу. Дашдемир же взял меч падишаха и положил его на другую половину круга. После этого люди соседи его падишаха высыпали в круг горсть пшена. Дашдемир, недолго думая, приказал, чтобы ему принесли петуха. Когда принесли петуха, он пустил его в круг, и петух быстро склевал все зерно. Увидев это, люди соседнего падишаха, опустив голову, молча ушли.

— Дашдемир, я ничего не понял, — сказал падишах. — Что спрашивали они и что ты им ответил?

— Да снизойдет благополучие на падишаха, тем кругом, что они нарисовали, они хотели сказать: весь мир должен быть нашим. Я же, разделив круг, дал им понять, что в мире есть и наша земля, и мы ее никому не отдадим. Положив стрелу, они хотели сказать, что раз так, то они будут воевать с нами. В ответ на это я положил меч. Пшено, которое они высыпали, означало, что их войско бесчисленно. Я же все это пшено отдал на съедение одному петуху, сказав тем самым, что у нас есть такие пехлеваны, которым не страшно их войско.

— Спасибо тебе, Дашдемир, — сказал падишах. — Если бы не ты, никто из нас не смог бы ответить им. Скажи мне, что ты просишь у меня?

— Да снизойдет благополучие на падишаха, я знаю, что ты не освободишь меня, пока я не раскрою тебе тайну. Сейчас у меня есть такая просьба: призови к себе свою мать, и я задам ей один вопрос.

Когда падишах призвал свою мать, Дашдемир спросил у нее:

— Ханум, если мать сознательно теряет своего ребенка, какого наказания заслуживает она?

Только Дашдемир произнес эти слова, как мать падишаха закричала и упала без чувств.

— Что ты сказал моей матери? — спросил падишах.

— Я пока не могу сказать тебе этого, — ответил Дашдемир. Падишах разгневался и приказал снова увести Дашдемира в темницу.

Когда Дашдемир рассказал Мирзе Мохсуну о случившемся, мудрец сказал:

— Отныне мне все ясно. Нам не следует бояться падишаха. Но нужно остерегаться визиря и Абас-бека. Теперь ты можешь рассказать падишаху и о заброшенной мельнице, и о переломленной сабле, и о том, что я нахожусь в темнице. Когда же он призовет к себе меня, я раскрою такую тайну, что все вы будете поражены.

— Нет, я дал слово Нардан и без ее разрешения не скажу ничего ни падишаху, ни кому-либо другому.

При этих словах в темницу вошли стражники и сказали, что падишах призывает Дашдемира.

Оказалось, что к городу снова подошло огромное войско соседнего падишаха. Его люди принесли большой камень и сказали:

— Или вы сошьете из этого камня одежду для нашего падишаха, или мы всех вас возьмем в плен.

Дашдемир, подойдя к камню, сказал:

— Из камня нетрудно сшить одежду. Но у меня сломалась игла и кончились нитки. Вот вам горсть песка, возьмите и сделайте из него иглу и нитки, тогда я начну шить.

Люди соседнего падишаха растерялись.

— Разве из песка может получиться игла и нитки? — удивленно спросили они.

— Конечно, — ответил Дашдемир. — Человек, который не умеет сделать из песка иглу и нитки, не сможет носить одежду из камня. Я буду ждать здесь, и когда вы принесете мне иглу и нитки из песка, я сошью одежду для вашего падишаха.

И на этот раз люди соседнего падишаха ушли ни с чем.

— Спасибо тебе, — сказал, повернувшись к Дашдемиру, падишах. — Сегодня ты их так проучил, что они больше не придут сюда. А теперь я хочу поговорить с тобой в последний раз. Или ты сегодня же раскроешь мне твою тайну, или я прикажу повесить тебя.

— Да снизойдет благополучие на падишаха, — ответил Дашдемир. — Я дал слово, и пока тот, кому я обещал, не разрешит мне говорить, я ничего не скажу тебе.

Падишах разгневался и приказал поставить на площади виселицу. Глашатаи известили, что Дашдемир будет повешен за непослушание падишаху.

На площади собрался народ. Привели Дашдемира. Падишах еще раз спросил:

— Будешь говорить или нет?

— Нет, — ответил Дашдемир.

Падишах призвал палачей. Но только те надели веревку на шею Дашдемира, как мимо виселицы пронесся всадник и ударил о землю гранат. Гранат разбился, его зернышки рассыпались вокруг.

— Да снизойдет благополучие на падишаха! — воскликнул Дашдемир. — Я готов говорить.

— Почему же ты до сих пор не хотел говорить, а сейчас согласился? — спросил падишах.

— Да снизойдет благополучие на падишаха, — сказал Дашдемир. — Тот, кому я дал слово, разрешил мне открыть тайну, — и он показал падишаху на зернышки граната, рассыпавшиеся на земле.

— Хорошо, — сказал падишах, — отвечай, кто была та девушка, которую я видел у тебя?

— Это была дочь Мирзы Мохсуна.

— Я так и думал. Теперь скажи, что хотел сказать Мирза Мохсун той грушей и той сливой?

— Он хотел сказать, что история, приключившаяся со мной в заброшенной мельнице, связана с Абас-беком и твоим визирем.

— А что приключилось с тобой в заброшенной мельнице? Дашдемир рассказал падишаху обо всем.

— Где же та сабля? — спросил падишах.

— Мирза Мохсун спрятал ее.

— А где Мирза Мохсун?

— В темнице, — ответил Дашдемир.

— Кто же заточил его в темницу? — спросил падишах.

— Визирь и Абас-бек.

Падишах приказал привести Мирзу Мохсуна. А сам спросил Дашдемира:

— Что означает тот вопрос, который ты задал моей матери?

— Это известно только Мирзе Мохсуну. Я об этом ничего не знаю.

При этих словах привели Мирзу Мохсуна.

— Мирза Мохсун, прежде всего, скажи мне, где та сабля? — спросил падишах.

— У моей дочери.

— Пусть Дашдемир пойдет, приведет девушку и принесет саблю,— приказал падишах. Потом он спросил у Мирзы Мохсуна:

— Дашдемир задал моей матери такой вопрос, от которого она лишилась чувств. Скажи мне, в чем дело?

— Пусть все соберутся здесь, и я отвечу тебе, — сказал Мирза Мохсун. — Но прежде всего ты заключи в темницу визиря и Абас-бека, пока они не сбежали. Убийцы мельника, его жены, отца Дашдемира — они, главари разбойников — тоже они.

Падишах приказал немедля заключить в темницу визиря и Абас-бека.

Тем временем вернулся Дашдемир, а вместе с ним пришли старая Фаты и Нардан. Нардан принесла саблю. Падишах сразу увидел, что это та самая сабля, которую он подарил Абас-беку. И тут ему вспомнилась история с деревянной саблей.

 Мирза Мохсун рассказал падишаху и о том, как визирь обма­нул его, накормив хашем.

— А теперь послушай, — сказал он, обращаясь к падишаху. — Сейчас я открою тебе самую большую тайну. Кроме меня, никто не знает ее. Да снизойдет благополучие на падишаха, твой предшественник — прежний шах не имел сына. Жена приносила ему только дочерей. Падишах был жесток, и если жена рожала дочь, он выгонял ее вместе с ребенком.

Когда он женился на той, которую знают как твою мать, он еще заранее предупредил ее, что, если она родит дочь, он убьет и ребенка и ее. Случилось так, что и у нее родилась дочь. А в ту же ночь родился у мельника мальчик. Так вот твой визирь с Абас-беком, сговорившись, удушили мельника и его жену, а мальчика поменяли с дочерью падишаха. Да снизойдет благополучие на падишаха, ты — сын того мельника, твоего отца и мать убили визирь с Абас-беком.

— А есть ли у тебя доказательства в подтверждение твоих слов? — спросил падишах, пораженный рассказом Мирзы Мохсуну.

— Есть! Первое доказательство — это то, что ты так похож на своего отца, которого я хорошо знал, как две половинки одного яблока. Второе доказательство — это то, что ты по характеру не похож на прежнего падишаха. Твой предшественник был жесто­ким и глупым человеком, не заботился о народе, а ты не таков.

— Но мне непонятно, — сказал падишах, — почему визирь с Абас-беком поменяли меня на падишахскую дочь? Какая польза была им от этого?

— Польза была, — ответил Мирза Мохсун. — Дело в том, что падишах к тому времени был уже дряхлым. Визирь с Абас-беком боялись, что, когда падишах умрет, трон достанется другому человеку, при котором им будет трудно творить свои грязные де­ла. Поэтому они были заинтересованы, чтобы у падишаха был маленький сын. Вскоре после того, как они поменяли тебя, они отравили старого падишаха, а тебя поставили на его место. Они рассчитывали, поскольку ты молод, взять в свои руки всю власть и творить беззакония. Это они собрали шайки разбойников, они хотели всех нас уничтожить.

Падишах задумался.

— Я хочу верить всему, что услышал от тебя, — сказал он,— но не могу поверить. Есть ли у тебя еще какие-нибудь доказательства?

— Да прибавится здоровье падишаху, пусть та, которую ты называешь матерью, придет сюда.

Стражники привели женщину, которую все считали матерью падишаха, и она рассказала все как было.

Теперь падишах убедился, что Мирза Мохсун говорит правду.

— Мирза Мохсун, — сказал он, — ты должен найти и дочь падишаха. Ведь трон по закону принадлежит ей. Я отдам дочери падишаха и власть и корону, а сам пойду на отцовскую мельницу.

— Визирь и Абас-бек бросили девочку в лес на съедение зверям,— сказал Мирза Мохсун. — Я нашел эту девочку, вырастил ее и берег как свою дочь. Она и теперь еще не знает, кто ее отец и мать.

Сказав это, Мирза Мохсун открыл лицо Нардан. И все увидели, что девушка и жена прежнего падишаха похожи, как две капли воды. Мать и дочь обнялись.

— Нардан-ханум, — обратился к девушке падишах, — шахство принадлежит тебе. Принимай трон и корону.

— Нет, — ответила Нардан, — я дарю их тебе. Ты еще молод, но все говорит за то, что ты будешь хорошим падишахом. Да к тому же ты взражен молоком моей матери. Значит, мы молочные брат и сестра.

— Тогда, сестра, какой дашь ты мне совет? — спросил пади­шах.

— Мой совет таков — хорошо обращайся с народом, будь добр и справедлив. И знай, что настоящий мой отец, мой воспитатель — Мирза Мохсун. Сделай его своим визирем. А меня не разлучай с Дашдемиром.

Падишах сделал Мирзу Мохсуна своим визирем. Прежнему визирю и Абас-беку пришлось болтаться на виселице. А Дашде­мир и Нардан справили свадьбу.